Мне дано было самому, лично изведать «идеологию зла». Это никогда не сотрется в памяти. Во-первых, нацизм. Увиденное в те годы было ужасно. Но многие формы нацизма в тот период оставались скрытыми. Настоящие масштабы зла, прошедшего через Европу, не всем нам были известны, даже тем из нас, кто оказался в самом его центре. Мы жили словно внутри какого-то огромного «взрыва» зла и лишь постепенно начинали отдавать себе отчет в его подлинных масштабах. Потому что те, кто были ответственен за это зло, старались любой ценой скрыть свои преступления от глаз мира. Как нацисты в ходе войны, так потом и коммунисты на востоке Европы старались не выносить на суд мира то, что делали. Ведь Запад долго не хотел верить в уничтожение евреев. Только потом оно стало явным во всей полноте. Даже в Польше не все было известно из того, что нацисты делали с поляками, что сделали Советы с польскими офицерами в Катыни, а трагическая история депортации была известна лишь частично.

Позже, уже после окончания войны, я думал так: Господь Бог дал гитлеризму двенадцать лет существования, и через двенадцать лет эта система рухнула. Видимо, такова была мера, которую Божественное Провидение определило этому безумию. По правде говоря, это было не просто безумие — это было какое-то «зверство», как написал Константин Михальский («Между героизмом и зверством»). Но все же Провидение Божие отмерило этому зверству только двенадцать лет. Если коммунизм прожил дольше, — думал я, — и если перед ним есть какая-то перспектива дальнейшего развития, в этом должен быть какой-то смысл.

В первые послевоенные годы коммунизм показал себя весьма могущественным и грозным — гораздо более, чем в 1920 году, хотя уже и тогда казалось, что коммунисты захватят Польшу и пойдут дальше, в Западную Европу, что они завоюют мир. На самом деле тогда до этого не дошло. «Чудо над Вислой» — победа Пилсудского в битве с Красной армией — сдержало советские притязания.

После победы над фашизмом во Второй мировой войне коммунисты со всей силой пошли завоевывать мир — во всяком случае, Европу. Сначала это привело к разделу континента на сферы влияния, согласно договоренностям, достигнутым на конференции в Ялте в феврале 1945 года. Это был договор, которому коммунисты выказывали внешнее уважение, одновременно всяческими способами его нарушая, — прежде всего навязыванием иделогии и политической пропагандой не только в Европе, но и в других частях света. Итак, для меня стало ясно, что их господство продлится долее, чем нацизм. Как долго? Трудно было предсказать. Появилась мысль, что и это зло в каком-то смысле нужно миру и человеку.

Случается иногда, что в конкретной реальной системе человеческого бытия зло в каком-то смысле появляется как необходимое — оно нужно настолько, настолько дает повод к добру. Разве не сказал Иоганн Вольфганг Гёте о дьяволе: «... ein Teil von jener Kraft, die stets das will und stets das Gute schafft» — «... часть силы той, что вечно без числа творит добро, всему желая зла». Святой апостол Павел, со своей стороны, призывает: «Не дай победить себя злу, но побеждай зло добром» (Рим 12, 21). В конечном счете, размышление о зле приводит нас к принятию большего добра.

Задержавшись на этом, чтобы акцентировать внимание на пределе, положенном злу в истории Европы, я должен здесь добавить, что этот предел положен добром — добром Божественным и человеческим, открывшимся в той же истории на протяжении прошедшего столетия, равно как и на протяжении целых тысячелетий. Так или иначе, пережитое зло нелегко забыть. Его можно только простить. Но что значит простить? Это значит — обратиться к добру, превосходящему любое зло. В конечном счете, источник такого добра — только в Боге. Только Бог является таким Добром.

Предел, положенный злу Божественным добром, стал частью истории человека, в частности истории Европы, благодаря Христу. Ведь Христа невозможно отделить от истории человека. То же самое я сказал во время моего первого визита в Польшу в Варшаве, на площади Победы. Я говорил тогда, что нельзя отделить Христа от истории моего народа. Можно ли отделить Его от истории какого бы то ни было народа? Можно ли отделить Его от истории Европы? Ведь именно в Нем все народы и все человечество могут переступить «порог надежды»!

Перевод Оксаны Басий, Татьяны Мосуновой, Марии Печерской

Редакция благодарит Издательство Францисканцев и лично Игоря Баранова за возможность публикации