В киевском Институте рукописей при Национальной библиотеке, в отделе «Гоголиана», хранятся уникальные документы о семье и предках Николая Васильевича Гоголя. Их в 1920 году передал на хранение сын его младшей сестры, Василий Яковлевич Головня. Сохранился, например, лист из метрической книги Спасо-Преображенской церкви местечка Великие Сорочинцы Миргородского повета Полтавской губернии. В нем записано: «Марта 20. У помещика Василия Яновского родился сын Николай и окрещен 22-го». Хотя официальная фамилия отца была Гоголь-Яновский, здесь, как и во многих других ранних документах, упоминается только вторая ее половина.

В «Дневнике», заполненном учителями Нежинского лицея в 1821 году, непоседливый 12-летний Николай чаще других упоминается среди детей, которые «получили достойное наказание за их худое поведение» и оставлены без обеда. Например: «Н.Яновский за то, что он занимался во время класса священника с игрушками, был без чаю». Есть и письма подростка к родителям, подписанные «Н.Яновский».

В Санкт-Петербурге многие литераторы знали юного гения как Яновского (под такой фамилией он, например, был известен Евгению Баратынскому, восхищавшемуся «Вечерами на хуторе близ Диканьки»), однако уже употребляется и вариант Гоголь-Яновский.

6 февраля 1832 года Николай Васильевич отправил из Санкт-Петербурга в родную Васильевку весточку матери: «Очень жалею, что не дошло ко мне письмо ваше, писанное по получении вами посылки. В предотвращение подобных беспорядков впредь прошу вас адресовать мне просто Гоголю, потому что кончик моей фамилии я не знаю, где делся. Может быть, кто-нибудь поднял его на большой дороге и носит, как свою собственность. Как бы то ни было, только я нигде не известен здесь под именем Яновского, и почтальоны всегда почти затрудняются отыскивать меня под этою вывескою».

Писатель начинает подписывать все свои произведения и письма только первой частью своей фамилии — Гоголь.

Польская шляхта, украинское казачество

Афанасий Демьянович Яновский, дед Гоголя, родившийся в 1738 году, был выходцем из польской шляхты. Он окончил Киевскую духовную академию и свободно владел пятью языками: русским, латынью, греческим, немецким и польским. Служил в Генеральной войсковой канцелярии на должности полкового писаря, вышел в отставку в звании секунд-майора. Именно у него впервые в семье появилась двойная фамилия: Гоголь — по матери и Яновский — по отцу. Польское происхождение деда сыграло определенную роль в жизни писателя. Известно, что в 1833 году Николай Васильевич Гоголь хотел занять кафедру всеобщей истории в только что открытом Киевском университете. В декабре он пишет из Санкт-Петербурга своему другу Михаилу Александровичу Максимовичу, который вскоре стал первым ректором этого университета: «...туда, туда! В Киев, в древний прекрасный Киев! Он наш, он не их, — не правда? Там или вокруг него деялись дела страны нашей... Да, это славно будет, если мы займем с тобою киевские кафедры, много можно будет наделать добра. А новая жизнь среди такого хорошего края! Там можно обновиться всеми силами...»

Однако после польского восстания 1830-1831 года в Российской империи было строго запрещено брать поляков на государственную службу. Попечитель Киевского учебного округа вычеркнул фамилию Гоголя-Яновского из списка представленных ему на рассмотрение кандидатур будущих преподавателей университета. Ему документально были известны польские корни кандидата, как и то, что мать писателя, Мария Ивановна Косяровская, до своего раннего замужества в 14 лет воспитывалась в доме родителей своего двоюродного брата — генерал-майора Андрея Андреевича Трощинского, женатого на внучке последнего короля Польши Станислава Понятовского.

Родители Гоголя. Источник: Музей-заповедник Н.В.Гоголя (с. Гоголево, Украина)

В 1902 году в «Полтавских губернских ведомостях» вышла статья о предках писателя, где было указано, что род Гоголей-Яновских ведет свое начало от Ивана Яковлевича, выходца из Польши, который в 1695 году был назначен к Троицкой церкви города Лубен викарным священником. «Продолжателем рода и преемником духовной власти был его сын Дамиан Иоаннов Яновский, священник кононовской Успенской церкви. (...) Сын о. Дамиана — Афанасий Дамианович, уже Гоголь-Яновский, секунд-майор, сын его Василий, внук Николай, писатель».

Женой Афанасий Дамиановича Гоголя-Яновского, то есть бабушкой писателя, была Татьяна Семеновна Лизогуб. Она происходила из знатных казацких родов времен гетманщины: наказного гетмана Михаила Дорошенко и правобережного гетмана Петра Дорошенко, а также наказного гетмана Якова Лизогуба и левобережного гетмана Ивана Скоропадского.

«Что касается предков Гоголя по женской линии, то полковник переяславский Василий Танский происходил от известной польской фамилии этого имени и оставил Польшу в то время, когда Петр Великий вооружился против претендента на польский престол Лещинского», — сообщает биограф Гоголя Пантелеймон Кулиш.

Получается, что писатель — потомок четырех полковников: черниговского — Ефима Лизогуба, нежинского — Степана Забелы, киевского — Михаила Танского и переяславского — Василия Танского. По отцовской линии он внук секунд-майора Афанасия Гоголя-Яновского, по материнской — офицера лейб-гвардии Измайловского полка Ивана Матвеевича Косяровского. По той же линии он состоял в родстве с Мазепой, Павлом Полуботком и Семеном Палием. Есть среди предков Гоголя и татары — к ним восходит род Шостак, его бабушки по линии матери.

Ксендзы и очарование польского языка

О польских корнях Николая Васильевича было известно его современникам, в том числе, без сомнения, и княгине Зинаиде Александровне Волконской, с которой он познакомился в Риме в 1837 году. Она была католичкой, одержимой страстным желанием вовлечь в лоно римской церкви и других, в том числе молодого писателя. Для этого княгиня познакомила его с ксендзами, польскими эмигрантами Петром Семененко и Иеронимом Кайсевичем. Оба они участвовали в восстании 1830-1831 годов, а позднее стали членами нового католического монашеского ордена, основанного в Париже Богданом Янским, другом Мицкевича. Религиозное братство видело свою задачу в том, чтобы способствовать духовному возрождению и сплочению эмиграции для продолжения борьбы.

Кайсевич записал в своем дневнике: «Познакомились с Гоголем, малороссом, даровитым великорусским писателем, который сразу выказал большую склонность к католицизму и к Польше, совершил даже благополучное путешествие в Париж, чтобы познакомиться с Мицкевичем и Богданом Залесским».

Семененко сообщил 17 марта 1838 года из Рима своему учителю Янскому о Гоголе: «У него благородное сердце, притом он молод; если со временем глубже на него повлиять, то, может быть, он не окажется глух к истине и всею душою обратится к ней... Понятно, беседовали мы о славянских делах. Гоголь оказался совершенно без предрассудков и даже, может быть, там, в глубине очень чистая таится душа. Умеет по-польски, т.е. читает. Долго говорили о „Небожественной Комедии“, о „Тадеуше“ и пр. (...) Гоголь сказал нам, что читает Мерославского и что он ему нравится... Сего ради мы ему — о Вротновском и Мохнацком. Последнего ради языка и стиля. Это особенно увлекло Гоголя, ибо он хотел бы проникнуться силою польского языка». Оба миссионера всячески старались создать впечатление, что Гоголю оставался буквально один шаг до перехода в католичество. Они, очевидно, превратно истолковали сочувствие Гоголя к борьбе поляков за свободу и любовь к их литературе.

7 апреля Кайсевич и Семененко пишут Янскому: «В простоте сердца он признался, что польский язык ему кажется гораздо звучнее, чем русский. „Долго, — сказал он, — я в этом удостоверялся, старался быть совершенно беспристрастным — и в конце концов пришел к такому выводу“. И прибавил: „Знаю, что повсюду смотрят иначе, особенно в России. Тем не менее, мне представляется правдою то, что я говорю“, о Мицкевиче с величайшим уважением».

Последнее письмо польских монахов к их патрону, в котором упоминается имя Гоголя, датировано 25 мая 1838 года: «Занимается Гоголь русской историей. В этой области у него очень светлые мысли. Он хорошо видит, что нет цемента, который бы связывал эту безобразную громадину. Сверху давит сила, но нет внутри духа. И каждый раз восклицает: „У вас, у вас что за жизнь! После потери стольких сил! Удар, который должен был вас уничтожить, вознес вас и оживил. Что за люди, что за литература, что за надежды! Это вещь нигде неслыханная!“» (из книги В.Вересаева «Гоголь в жизни»).

Вскоре, впрочем, монахи удостоверились, что писатель, при всем своем интересе к Польше, был безнадежным объектом для миссионерства — о переходе в католичество не было и речи. После этого они прекратили всякие разговоры о религии, а затем и вообще встречи с ним.

Семейная память

В августе 1980 года я поехала в гости к внучке Елизаветы Васильевны Гоголь, внучатой племяннице писателя — 93 летней полтавчанке Софье Николаевне Данилевской (урожденной Быковой), чтобы уточнить некоторые детали его биографии.

«Со слов моей матери известно, что Николай Васильевич родился в доме генеральши Протасовой, — рассказывала Софья Николаевна, — Отец Гоголя, Василий Афанасьевич, был известным писателем, дружил с Котляревским, Капнистом, хорошо знал Гнедича и Нарежного. А дед и прадед читали в подлинниках произведения Платона, Плутарха, Вольтера и Руссо. Мать Николая Васильевича, Мария Ивановна, происходила из богатого рода Косяровских-Щербак. Почти 4 тысячи подарил ей на обустройство хозяйства дядя — бывший министр юстиции и сенатор Дмитрий Прокофьевич Трощинский, статс-секретарь Екатерины I. При крещении моей бабушки он сам держал ее на руках, а крестной матерью была Ольга Дмитриевна, внучка последнего короля Польши Станислава Понятовского.

Отец Гоголя ставил на сцене театра Трощинского свои пьесы на русском и украинском языках, а мать часто выступала в главных ролях, потому что была не только дивной красавицей, но и талантливым человеком. Она вела обширную переписку с родными и со многими писателями.

В доме сенатора Гоголь с детства видел полотна английских, французских, голландских художников, слушал музыку Баха, Бетховена, Моцарта в исполнении домашнего оркестра, а в парке любовался итальянской скульптурой. С колыбели рядом с Никошей всегда находилась Катерина Ивановна Косяровская, родная сестра его матери. Она обладала великолепным голосом и уникальной памятью. От нее и от матери Гоголь узнал сотни украинских народных песен, поверий, обычаев, забавных историй, которые позже вошли в его повести.

Сегодня продолжают спорить: Гоголь — украинский или русский писатель, но я считаю, что Польша тоже может по праву гордиться этим гением! В родительском доме в гостиной висел польский герб рода Яновских. Ольга Васильевна, младшая сестра писателя, говорила, что Танские — тоже выходцы из Польши. Все они были офицерами и служили в кавалерии».

Ястреб и корона

...В августе 1994 году я приехала в Люблин, чтобы поработать в библиотеке университета имени Марии Кюри-Склодовской. Там мне в руки попали тома «Польских гербов», изданных в Варшаве в 1839—1845 и в 1899—1914 годах. В этих документах фамилия Яновских, которые имели герб «Ястшембец» («Ястребок»), как и дед писателя, упоминается с 1376 года. Известно, что в Польше проживал Прокоп Яновский и Ян — их имена дед писателя указал в документе 1788 года.

Как свидетельствуют польские документы, основоположником рода собственно Гоголей был Иоанн Гоголь (умер около 1602 года) — архимандрит Кубинского монастыря, православной веры. В 1595 году король назначил его епископом Пинским и Туровским.

Родовой герб Гоголей-Яновских. Иcточник: wikipedia.org

Внутренняя часть родового польского герба Гоголей и Яновских — «Ястшембец» состоит из боевого щита с голубым полем. В центре находится подкова концами вверх, внутри нее — четырехугольный кавалерийский крест. Внешняя часть герба, металлический шлем, — это символ рыцарского происхождения. Над ним изображена дворянская корона, на ней сидит ястреб, который в когтях держит уменьшенную подкову с крестом. Весь герб обрамлен лавровыми ветками.

До сих пор семь греческих городов оспаривают почетное право именоваться родиной Гомера. Также и трем странам: Украине, России и Польше — по крови и по языку принадлежит великий писатель Николай Васильевич Гоголь.

Материал был опубликован в «Новой Польше» N 10/2010.